«…При изучении списков потерь 1-й тяжёлой истребительной эскадры ZG1 германских Люфтварффе в январе 1943-го обнаружено, что в них указан сбитый советскими зенитчиками самолёт BF-110 W.N. 3161. Бортрадист фельтфебель Герхард Шклее, по немецким данным, был ранен. А ранее донские поисковики обнаружили под Семикаракорском “Мессер” BF-110 W.N. 4493 лейтенанта Ле Клейре из той же эскадры. И теперь выяснилось, что у Люфтваффе тогда были и другие потери. Что же произошло?
Третьему гвардейскому Котельниковскому танковому корпусу поручалось завладеть переправами у станиц Константиновской, Семикаракорской, Мелиховской и Багаевской, развить наступление. Германское командование в ответ организовало массовый авианалёт, свидетелями которого 8 января 1943 года были жители хутора Большемечетного”, — читаем мы фрагмент отчёта поискового отряда “Донской” им. А. Калинина. А далее на сайте “Поисковое движение России” увидели публикацию от 15.04.2022 г. по материалам ростовской газеты “Наше время” под авторством Максима Дуля, заместителя командира отряда “Донской”: “По данным наших архивов, было задействовано 76 вражеских самолётов. В воздухе находились юнкерсы на высоте 2-3 тысячи метров и действовали группами по два-три самолёта. Так, сразу три самолёта попытались атаковать спрятанную в лесополосе зенитную батарею и нарвались на прицельный огонь. Наши зенитчики подбили один юнкерс, потом другой. Первый, войдя в пике, взорвался. Второй, оставляя шлейф дыма, устремился вниз и, зацепив телеграфные столбы, сел “на брюхо”. Из кабины вывалились два лётчика, их подобрал совершивший посадку третий юнкерс. Эту картину наблюдали местные ребята”.
в х. Кузнецовка Семикаракорского района.
Поисковикам важно было установить картину происходившего и выяснить, кто же те самые герои-зенитчики, что так потрепали самолёты хвалёной вражеской эскадры ZG1? В ходе исследований узнали, что командиром зенитно-пулемётной роты был гвардии старший лейтенант Леван Абадзе. Его представили к ордену Отечественной войны II степени. Так ещё одним белым пятном, связанным с действиями нашей авиации в 1942-1943 годах в донском небе, в наши дни стало меньше. Этот успех — на счету поискового межрайонного отряда “Донской” им. А. Калинина и при непосредственном активном участии известного в Семикаракорске и за его пределами Максима Дуля.
Максим Дуля.
На протяжении пяти лет они занимаются определением мест падения советских самолётов, попутно откапывая и вражеские, — нашли уже 16 на территории Ростовской области, 6 из которых — в нашем районе — советских, немецких, итальянских. Процентов на 70 установили экипажи и обстоятельства гибели. Отряд эксгумировал останки уже более 550 советских солдат на территории Семикаракорского и Константиновского районов.
Сводный поисковый отряд “Донской” по Константиновскому, Усть-Донецкому и Семикаракорскому районам был основан В.А. Градобоевым в 2010 году, и с тех пор кропотливо возвращает и вернул из небытия сотни и сотни пропавших без вести в годы войны земляков, открыл новые фамилии героев, освобождавших семикаракорскую землю от фашистских захватчиков. Теперь благодаря отряду их имена увековечены на мраморных плитах и скромных обелисках в хуторах и станицах нашего района, в других городах и деревнях России и ближнего зарубежья. Они незримой тонкой нитью связывают отцов, матерей, сыновей, не вернувшихся с той ужасной войны, устанавливают судьбы этих людей, ищут по архивам и, если везёт, находят, чтобы перезахоронить с почестями, ищут родственников, чтобы всем вместе сказать: “Солдат вернулся!”.
Мы беседовали с Максимом Дуля в редакции о его объёмной алой, и по цвету обложки, и внутреннему глубокому эмоциональному содержанию, книге “Памяти павших будьте достойны!”. Этот его труд — издание авторской книги — дань памяти землякам — семикаракорцам, погибшим и пропавшим без вести на фронтах Великой Отечественной, и бойцам Красной Армии, погибшим и пропавшим без вести на территории Семикаракорского района. В ней Максим на 512 страницах поместил почти 700 уникальных фотографий, восстановленные им лично фамилии и краткие сведения о солдатах и командирах — почти 3000 человек. За каждой фамилией — судьба, установить которую — долг и честь поисковика, возможность прикоснуться к истории.
Уже зная о трудной физической и требующей душевных затрат работе нашего собеседника в увековечивании памяти о павших в войне, параллельно подумали о том, что Максим и его соратники — истинные герои нашего времени, ориентиры для сегодняшнего поколения, иллюстрирующие слова Президента РФ. Наш разговор — лишь малая толика для подтверждения вышесказанного.
— Чудовищное количество жизней унесла война 1941-1945 г.г., каждая семья понесла урон, — начал говорить Максим. — Даже сегодня нет точной цифры пострадавших в страшные годы Великой Отечественной. И спустя 80 лет множество родных всё равно не знают, что случилось с их близкими. Ведь первые годы войны были особенно тяжелыми. Советский Союз не ждал нападения, людей на передовой не хватало — мобилизовывали спешно, нередко при оформлении документов совершались ошибки. Бумаги терялись при отступлениях или уничтожались по ходу сражений. А несметное количество солдат, погибших в немецком плену! — они и сейчас считаются пропавшими без вести.
Есть такое, несколько пафосное выражение: поисковики по крупицам собирают историю страны. Я же без пафоса скажу, что наша работа выливается в результат, когда мы действительно по крупицам восстанавливаем имена бойцов и командиров: по обрывкам приказов, расшифровке непонятных почерков, ветхим архивным документам, письмам бойцов, запросам в какие только можно инстанции во все уголки страны и зарубежья, из бесед с ветеранами и старожилами, найденным в экспедициях, вынутым из земли ремешкам от планшетов, пуговицам, зеркальцам, гвардейским значкам, по истлевшим от времени документам. Территории поиска самолетов составляют иногда по нескольку квадратных километров, приходится искать иногда по два-три года, чтобы сузить район и найти место для раскопок — и возвращаем бойцов Красной Армии к бытию.
Мы — последние, кто видит поднимаемых из вечности солдат и практически выносит их с поля боя. Потому и ответственность колоссальная: если ты бойца неправильно эксгумируешь или запишешь, этого уже никто не исправит! Для нас смысл нашей деятельности — найти пропавшего соладата, узнать о нём как можно больше и отдать последние почести ему, погибшему, защищая Отечество, — это самое малое, что мы можем сделать для тех, кто ради свободы и независимости Родины не пожалел самого ценного — своей жизни.
Максиму Дуля чуть больше сорока, обаятельно улыбается, пышет энергией — очень харизматичный молодой человек.
Но перед нами и цельный, сложившийся крепкий характер. Знаем, что он — человек слова и дела, уже только одна его “алая” книга свидетельствует о глубинной душевной работе и богатых внутренних возможностях.
Если кто-то думает, что Максим или другие поисковики находятся на дотации государства, — далеко нет, даже больше — огромную часть своих личных средств они тратят на инструментарий, бензин, эксгумацию бойцов и их идентификацию, генеалогические исследования — всех “мелочей” не перечислить. Не за деньги бросают работу и семейные дела и выезжают на поиск пропавших героев — медлить иногда нельзя.
В любое время, если требуют обстоятельства, они достают останки бойцов. Как было однажды в апреле, в праздник в Вербное воскресенье: в хуторе Вербовском (отряд “Донской” работает не только в Семикаракорском районе) немцы в войну расстреляли солдат и сбросили тела в колодец. Почему их хватились только в наши дни — кто знает, но явно не из-за равнодушия и жесткости хуторян. Местный дед показал примерное место, где стоял этот колодец. Как эмоционально потом выразился Максим: “Боженька есть!” — копали на пятиметровой глубине, помпой откачивали воду, просеивали ситом грунт и достали останки 14 солдат — все в илу. Чтобы ничего не пропустить, промывали каждый фрагмент водой, потом раскладывали на спецполотнах, создавали скелеты бойцов. И работают ребята не за награду или похвалу, не кичатся успехами — а за моральное удовлетворение: долг, который они сами себе установили, исполняют…
В одном телевизионном интервью с волонтёром из Удмуртии мы услышали фразу: “Каждый солдат, которого поднимает поисковик, становится его ангелом-хранителем…”. Пусть этих ангелов-хранителей будет у ребят-поисковиков по всей стране как можно больше…
Конечно же, создавая портрет нашего современника, земляка — Максима Дуля, мы ищем ответ на вопрос: почему он такой — бескорыстный, с тревожным сердцем и, не для красного словца, по-настоящему болеющий за Отчизну? И понимаем, что ответ очевиден: все мы родом из детства.
— Я с Кубани, из настоящих кубанских казаков, — отвечает на вопросы Максим. — В родословной моих пращуров так и значится: “казаки станицы Кореновской Кубанского округа”. А прежде были запорожскими, пока по указу императрицы Екатерины II не отправились на Кавказ и Кубань защищать южные границы России. Было у меня пять прапрадедов, трое воевали в Великой Отечественной войне.
По отцовской линии все были уроженцами Краснодарского края. Баранов Петр Федорович, 1914 года рождения, будучи жителем х. Бураковского был призван Кореновским районным военным комиссариатом в мае 1941 г. согласно отметке в свидетельстве об освобождении от воинской повинности, сохранившейся в семейном архиве. Вместе с двумя своими родными братьями Николаем и Андреем попал в 397-й стрелковый полк 106-й стрелковой дивизии, которая на тот момент дислоцировалась в окрестностях города Евпатория в Крыму. С началом Великой Отечественной войны дивизия была переброшена на север Крымского полуострова на Перекопский перешеек, где сдерживала наступление немецко-фашистских войск под командованием генерала Манштейна. После неудачных боев и оставления Крыма осенью 1941 г. стрелковая дивизия была переброшена под г. Ростов-на-Дону. В мае 1942 г. участвовала в операции по освобождению Харькова, где попала в котел и была уничтожена. Моему прадеду со старшим братом удалось бежать из плена, а младший пробыл там до конца войны.
в госпитале г. Кутаиси после ампутации руки.
По уже оккупированной немцами Украине им удалось пробраться на родную Кубань, и вместе с братом Николаем они были отправлены на сборочный пункт в г. Армавир. Петра Федоровича зачислили стрелком в 7-ю гвардейскую стрелковую бригаду. Под городом Гулькевичи Краснодарского края в марте 1943 г. был ранен осколками немецкой мины в правое плечо и пробыл на излечении три недели в эвакуационном госпитале № 1609, о чем свидетельствует сохранившаяся в семье справка о ранении. А дальше были тяжелые бои в составе 174-го горно-стрелкового полка 20-й горно-стрелковой дивизии по прорыву «Голубой линии» — рубежей жесточайшей обороны немецких войск на Таманском полуострове. Здесь в плавнях под х. Свистельников Славянского района погиб старший его брат Николай, а Петр получил ранение разрывной пулей в левую руку. Ему наложили жгут, но, видимо, ввиду ожесточенных боев и трудностей эвакуации с поля боя его не сняли вовремя, и началось омертвение тканей. Прадед был отправлен в Кутаисский военный госпиталь № 369, который дислоцировался в Грузии. Там военные врачи ампутировали ему левую руку, и он в ноябре 1943 г. был демобилизован домой.
Тяжело было, по воспоминаниям моей бабушки (его дочери) Клавдии Петровны Дуля, стать инвалидом в 28 лет и принять это. Но благодаря поддержке и заботе родных, он выстоял. Работал бригадиром дорожно-строительной бригады и прекрасно управлялся с написанием сложных чертежей одной рукой! За оборонительные и освободительные бои родной Кубани прадед был награжден медалью «За оборону Кавказа», а за три года до его смерти в 1976 г. его вызвали в местный военный комиссариат и вручили орден Славы III степени. Оказалось, что это награда за то тяжелое ранение в руку, и только сейчас она дошла до него.
Прадед Дуля Федор Тереньевич, чью фамилию я ношу, репрессирован в 1933 году НКВД. Я долго искал его, но безуспешно.
Лет с десяти я постоянно обитал у бабушки Клавдии Петровны — дочери Петра Фёдоровича. Мы с ней священнодействовали: она доставала коробку из-под сахара, я открывал её и осторожно вынимал оттуда реликвии: военное порт-моне, красноармейскую книжку, наградные документы, медаль “За оборону Кавказа” и орден, две справки о ранениях, одна из них — за тяжёлое. Каждая награда завернута в газету. И всякий раз я испытывал особое чувство, благоговение, наверное… Этот нехитрый ритуал оставил след в душе, и захотелось узнать, за что же прадед так запоздало получил орден Славы. После окончания школы сходил в военкомат — и это был мой первый шаг в поисковую работу.
По рассказам бабушки Клавдии, отец её, Пётр Федорович, был парнем деревенским, степенным. Несмотря на инвалидность, всё делал сам, одной рукой даже дрова рубил. Ответственность за всё была у него на первом плане. В этом отношении мы, наверное, все в моего прадеда. Цельностью натуры и работоспособностью ничуть не уступала ему его жена Мария Нестеровна. В её церковной метрике написано: «потомственная казачка, дочь казака станицы Кореновской Нестора Родионовича Буланова». В колхозе имела книжку, где палочками отмечались трудодни, — работала и в полеводстве, и дояркой. Пережила оккупацию Кубани, как все, голодала — лебеда была главной на столе, кизяками топила, голову мыла золой пережжёного подсолнуха — мыло даже в мечтах было недосягаемым. Женщинам нелегко жилось в тылу, порой невыносимо, но их вклад в победу над фашизмом просто неоценим.
Моя мама, Галина Дмитриевна, ей сегодня чуть за шестьдесят, тоже крепкой, твёрдой натуры, очень серьёзная. Со мной и младшим братом не сюсюкала — она вложила в нас столько по части дисциплины, что диву даёшься, как ей это удалось при очень тонкой душевности и всеобъемлющей доброте. Она няней в детсад устроилась, чтобы быть рядом с нами, — это при её среднем техническом образовании. Мы выросли, она в совхоз учетчицей пошла, я с ней по полям с саженем бегал, был правой рукой, — считал гектары. С 12 лет работал на току, два сезона на зерномётах. Папа, Владимир Петрович, отличный механик, комбайнёр — от него у меня уважение к земле и труду на ней. Я подспудно на отца равнялся — тот авторитетом был во всём. Он после армии подался в Красноярский край на строительство Курейской ГЭС, познакомился с мамой. Жили они в Светлогорске. Мне было лет шесть, и я помню, какая там красота: северное сияние, тайга, олени. Уехали родители из Сибири в 90-м, в развал Союза, и отправились на отцову родину — на Кубань.
У нас хозяйство там появилось большое, выживать надо было: коровы, птица, поросята плюс вели огороды. Мать и отец с утра до вечера на работе, и часть забот ложилась на нас с братом. Мы с ним жили по принципу: сделал дело — гуляй смело, и это не напрягало. Вечером есть не садились, пока родители с работы не придут.
Мне очень нравилась школа, я учиться любил. До второго класса уроки делал с мамой, а потом — сам, она в школу дороги и не знала. Водилась за мной страстная тяга к чтению, с головой уходил в исторические романы: Чингисхан, Батый, Брут, Цезарь, пирамиды… Журнал “Роман-газета”, популярный в то время, с новинками литературы, был моей настольной книгой. В 9 классе решил стать археологом, начал изучать топографию, обожал географию, знал наизусть всю политическую карту мира — ночью спроси, где находится Лесото, отвечу. В свободное время — спорт, мы буквально жили на стадионе, никакого телевидения, и, конечно, — книги. До сих пор в памяти 23 сентября 1990-го: первый класс, я пробежал стометровку лучше всех и получил первую грамоту и бамбуковую удочку в подарок! Футбол, бег, в баскетболе — юношеский разряд, даже за совхоз выступал. Школу окончил на “отлично”, правда, без медали. И институт, инженерно-мелиоративный факультет, — с красным дипломом.
В Семикаракорске я с 2005 года — работал гидротехником, агрономом, энтомологом. Как-то нечаянно выяснилась странная вещь: здесь мало кто знал о боях с фашистами — будто войны на территории района и не было. Это даже задело — Ростовская область ещё как через эту войну прошла! Появилась мысль стереть это белое пятно. Краем уха услышал, что в Константиновске есть поисковая группа, познакомился с её командиром В.А. Градобоевым, специально к нему поехал в 2011 -м, и уже 14 лет работаю с ним плечо к плечу, горжусь, что доверили мне быть его заместителем. Сегодня в Ростовской области действует примерно 40 поисковых отрядов.
В завершение разговора с Максимом задали традиционный в таких случаях вопрос о планах. Узнали, что он начал работу над новой “алой” книгой — об истории Семикаракорского района с 1941 по 1945 годы: о мобилизации в июне, об уборке зерновых, партизанском отряде “Гроза”, создании группы ПВО на территории, о гражданской обороне, тыловой и военной жизни. Уже побывал для этого в партийном архиве Ростова, поднял документы о заседаниях бюро РК ВКПБ Семикаракорского района. Будет продолжать встречаться со школьниками и молодёжью, будить в них интерес и уважение к родной истории — говорить на серьёзные темы, советовать, что делать, чтобы за нас не переписали нашу выстраданную историю.
Максим Дуля — несомненно, неординарный человек. Говоря о нём, без всякого спора можно утверждать: это настоящий герой нашего времени. Кому-то такое заявление покажется некорректным, ибо сегодня идёт война, и там — все герои. Но мы и не противоречим: такие, как Максим, тоже всегда в строю, — пример его служения истории района, восстановление памяти о павших в Великой Отечественной войне, возвращение бойцов и командиров Красной Армии к бытию, общественная и просветительская работа — воистину подвижнический труд и ориентир для нашей молодёжи.
Елена ШЕВЧЕНКО.
