Забытые имена

Война страшна и отвратительна по сути своей. Она сеет смерть, разрушения, горе, тяготы, ненависть. Но самое отвратительное то, что смутное военное время поднимает со дна грязный осадок, даёт возможность подлецам-изменникам и предателям проявить свою гнусную сущность, сводя счёты с людьми честными, активными, порядочными. Только такие мысли и приходят в голову, когда читаешь воспоминания жителей нашего района, переживших фашистскую оккупацию в 1942-ом году. Письма эти они присылали в Семикаракорский краеведческий музей по просьбе его работников, обратившихся к жителям города и хуторов с такой просьбой. Пока они лежат там в папках необнародованными. Но, думается, придет и их черед…

О том, что зимой 1942 года из нашего района «угнали» в Шахтинскую тюрьму сорок человек и живьём сбросили в ствол шахты имени Красина, знают или слышали, пожалуй, все семикаракорцы. Полицаи по ночам хватали коммунистов, комсомольцев, евреев или просто активистов, на которых им указывали «доброжелатели» из местных же жителей. . Золотарёвцы, шаминцы, павловцы вспоминают, как их отцов (братьев, мужей) на подводе отправляли сначала в семикаракорскую станичную комендатуру, а потом…

Почему мы снова вспоминаем об этих событиях? Как часто бывает, поводом стал случай. В редакцию попала интереснейшая фотография, которую принесла пенсионерка Антонина Андреевна Костюченко. На ней изображена большая группа людей на фоне какого-то полуразрушенного здания. А в центре группы…

— Вот это Луначарский, первый нарком образования, а вот это наш великий педагог Макаренко, — показывает на фото Антонина Андреевна. — А вот это Григорий Абрамович Корж, работавший до войны заведующим Семикаракорским районо. Замечательный человек, он был для меня идеалом, я до сих пор отчетливо помню его лицо, его голос…

Многодетные семьи Корж и Павленко сроднились. Дело в том, что одного из шестерых детей Нины Алексеевны Корж выпросили у неё на воспитание бездетные супруги Прасковья и Дмитрий, приходившиеся Антонине Андреевне тетей и дядей. Тогда это было в порядке вещей, люди помогали друг другу. Тоня же подружилась с младшей дочкой Коржей, своей ровесницей Нелей (эта дружба сохранилась и поныне). Естественно, девочки часто встречались, бывали друг у друга дома. Отец Тони был землекопом, строил колодцы. Отец Нели руководил школами и учителями всего района. Конечно, Тоне такой человек казался, как она говорит и сегодня, богом. Культурный, тактичный, интеллигентный. Говорят, и его подчиненные его уважали и даже любили. И ценили его талант математика и педагога. Работал он в нашем районе примерно с 1935-го года. А где же был раньше? Как попал в нашу станицу и откуда, не из Москвы ли, где был снят на фото с такими знаменитыми людьми?

Сведения о биографии Григория Абрамовича, к сожалению, скудные и отрывочные. Младшая дочь, единственная из детей, оставшихся в живых (живёт в Таганроге), что-то помнит только из рассказов матери. Родился её отец в 1894 году в Украине, рано остался сиротой, воспитывался у своего деда. Где получил образование — неизвестно. Но очевидно, что человек этот стремился к знаниям и полезной деятельности с молодых лет. Фотография в Москве сделана в 1925 году. Потом каким-то образом он оказался в нашей области и до Семикаракорского отдела образования руководил Новочеркасским. Видимо, на эти ответственные посты его назначала партия. На последнее место работы и жительства он пришел пешком.

Жена Григория Абрамовича Нина Алексеевна была, как говорят, из ссыльных. Возможно, её родители были раскулачены и поэтому сосланы в Сибирь. В станицу Семикаракорскую они вернулись примерно в 1927 году. У Нины Алексеевны до знакомства с Григорием Абрамовичем было уже трое детей и она была вдова. Когда поженились, новый муж усыновил сирот, оставшихся без отца, а совместно супруги нажили ещё троих — Александра, Розу и Нелю. Воспитывали, не жаловались. А жили они на Восьмом переулке. Нина была отличной модисткой, а Григорий работал учителем. Как потом показало время, и все дети выучились, стали хорошими специалистами.

Перед войной Г.А. Коржа перевели из отдела образования на должность секретаря райкома партии по идеологии. А перед оккупацией ) ему, видимо, дали партийное поручение и приказали остаться на территории района. Семья же была эвакуирована, но не в полном составе. Случилось так, что старшие дети доехали до железной дороги и потом до Урала. А Нина Алексеевна с младшенькой десятилетней дочкой Нелей вернулась в станицу.

«Пятнадцатого декабря в Семикаракорской комендатуре немцы поменяли начальника. Этот слух сразу разнесся по станице, — рассказывает Нелли Григорьевна. — И сразуначались аресты. Забрали в этот воскресный день и папу. А кто на него указал, мы так и не узнали. Арестованных разрешали навещать и приносить им еду. Я тоже носила папе передачи и видела, что он и другие арестованные были измучены — их, скорее всего, били на допросах. А через десять дней, 25 декабря, их из комендатуры увезли. Куда? Наверное же, куда и всех, — в Шахтинскую тюрьму. И вскоре мы получили тому подтверждение. Дядя моей подружки Тони Павленко (Костюченко) жил в то время в хуторе Бугры. Он пас стадо хуторских коров, когда рядом с ним по дороге гнали арестованных коммунистов. Неожиданно дядя, его звали Василием, увидел моего папу в этой колонне. План спасения родился в его голове молниеносно. Он смог приблизиться к пленникам, поравнялся с папой и сказал: «Брат, возьми мой тулуп, завернись в него и падай с горки кубарем прямо в коровье стадо, охрана не успеет хватиться, не заметит…» Папа отказался использовать этот последний шанс… Конечно, он знал, что идёт на смерть, но в эту минуту думал о нас, о своей семье.

До освобождения территории Семикаракорского района от немецких оккупантов оставалось не более десяти дней.

Четвертого января подружки Тоня и Неля пошли вместе в сарай покормить корову. И неожиданно на дороге, в конце переулка увидели советский танк. Сказали матери, вместе побежали к танку, возле которого стоял наш солдат, а его уже окружили женщины. Как потом девочкам рассказала Нина Алексеевна Корж, солдат у танка оказался офицером. Он сообщил женщинам, что немецкая комендатура уничтожена и одиннадцать полицаев из местных расстреляны. И еще он держал в руках какие-то списки, изъятые в комендатуре. Как поняла Нина Алексеевна, это были списки семикаракорских коммунистов и активистов, а также их семей. Ей даже, якобы, удалось заглянуть в эти списки, и она окаменела от увиденного: первой в них стояла фамилия Корж…

* * *

Тоня любила бывать в доме своей подружки Нели. Девочке нравилась какая-то особая атмосфера в этой семье: взрослые никогда не повышали голоса и с детьми разговаривали уважительно. Теперь, по прошествии нескольких десятков лет, Антонина Андреевна делает вывод: «Григорий Абрамович — это человек, который был способен только на добро». И спешит подтвердить свои слова новыми фактами из своих воспоминаний: «Вы же знаете московского композитора и известного российского музыковеда Юрия Евгеньевича Бирюкова! Он раньше часто приезжал сюда на праздники поэзии, потому что он наш земляк. Мама Юрия была учительницей и, к сожалению, инвалидом с одной рукой, а муж её бросил. Второй рукой она держала маленького сына, когда пришла в отдел образования к Григорию Абрамовичу просить для себя рабочее место. Заведующий рассудил так: надо определить женщину в сельскую школу — там ей будет легче прокормиться. И послал в хутор Кузнецовку. Но не оставил на произвол судьбы, всегда уделял внимание. И Юрия помог определить в суворовское училище в Новочеркасск. Там и открыли в мальчике замечательные музыкальные способности. Вот ведь и композитором стал, прославил наш край».

Выучились и дети Коржей. Вера Григорьевна преподавала в Семикаракорской школе историю, потом заведовала парткабинетом; старший сын Александр тоже стал партийным деятелем и в советское время работал в Мартыновском райкоме партии; дочь Роза вернулась из эвакуации с профессией токаря и уехала на Таганрогский комбайновый, где достигла высот в своей рабочей профессии и ее знал весь город; вслед за сестрой уехала Неля и стала на этом же заводе конструктором… Жена убитого фашистами главы большого семейства всю жизнь надеялась и ждала своего Григория. Ей даже часто казалось, что его показывают по телевизору. Судьба Нины Алексеевны тоже в сущности оказалась трагической: в последний период своей жизни она лишилась рассудка. Но дети, воспитанные в добре и справедливости, не отдали мать ни в какие больницы, ухаживали за ней до конца.

* **

Страшна и беспощадна война. И не только смертью и разрушениями, которые народ терпит от врагов. А еще и мутной грязью предательства, которая поднимается со дня.

Т.КУЛИНИЧ.